Сообщения
И снова здравствуйте! Кажется, что прошла уже вечность, столько всего накопилось...
***
Начну с последней прочитанной (на тот момент, когда я начинала писать этот пост) книги - "Римской истории" Теодора Моммзена. За нее Моммзен получил Нобелевскую премию по литературе, он кропотливо собирал все древние источники, на их основании составил объективную хронологию Рима, а потому я предвкушала многое. Но с первых же страниц меня несколько разочаровал тон, в котором была написана книга. Только когда он дошел до описания законов и жизненного уклада тех поселений, из которых потом вырастет римская республика, мой нос стал потихоньку задираться кверху и меня уже постепенно начинало все устраивать. В целом у Моммзена не чувствуется той теплоты, которой пропитаны книги Тита Ливия (да, вот мой идеал!), при этом совсем не сказала бы, что Теодор Моммзен объективен, сух и дистанцирован. Временами на страницах соседствуют лирика ("для римлян была самой древней песней та, которую себе поют сами для себя листья в зеленом лесном уединении") и грубости ("и вообще мы должны отнести цивилизацию финикийцев и этрусков к числу тех ублюдков, которые бесплодны в своем развитии" или "что же касается критян, то даже это порочное поколение римлян..."). Временами он что-то говорит, но не договаривает: например, в том духе, что вот еще был интересный случай в городе таком-то. Ты уже готовишься слушать увлекательную историю, а все, он уже все сказал, что хотел. Временами он использует в повествовании такие громоздкие конструкции, что можно запутаться, что же он хотел сказать, например: "четыре раза - при Дионисии Старшем, при Тимолеоне, при Агафокле и во времена Пирра - карфагеняне завладели всей Сицилией вплоть до Сиракуз и терпели неудачу лишь под крепкими стенами этого города; почти так же часто случалось, что и сиракузяне чуть ли не совершенно вытесняли африканцев из Сицилии, когда ими начальствовали такие талантливые полководцы, как Дионисий Старший, Агофокл и Пирр". Иногда он упоминает каких-то людей, а уже в следующем абзаце сообщает, что они храбро пали в таком-то сражении. И вроде как имя у тебя есть, но знаешь ты об этом человеке практически ничего. Период перехода от царей к республике описан довольно-таки скомкано, у Ливия гораздо подробнее. И вообще Моммзен пытается делить повествование на темы - отдельно войны (чем дальше, тем больше), а отдельно он пытался описывать жизненный уклад и внутриполитическую ситуацию, но иногда из-за больших промежутков времени переходы от одного состояния в другое туманны. И сказала бы, что если не читать до этого ничего другого по теме Рима, то очень многое останется непонятным. Временами Моммзен весьма красочно дает оценку тому или иному человеку, его полководческим, организаторским способностям и даже просто его личности, не стесняясь в выражениях ("Вариний последовал за ними и туда, и здесь, наконец, презренные враги приняли бой" - это про сражение со Спартаком). Сразу заметно, что Луций Сулла - в его любимчиках, а уж Цезарь - так вообще личный герой. А вот некоторые люди явно ему не нравились. Например, про Квинта Марция Филиппа он пишет: "если переход через теснины был во всяком случае успехом и первым важным успехом, достигнутым в этой войне, то римляне были им обязаны не искусству своего главнокомандующего, а бестолковости неприятельского вождя", хотя перед этим долго расписывал, какие были проблемы и как они решались, бестолковостью там и не пахло, консул обеспечил своих солдат жилье и продовольствием.
А вот переход от республики к империи немного замылен. Перелистываешь страницу, персонажи те же, но уже в другой диспозиции, и 20 лет как ни бывало! Правда, википедия пишет, что у Моммзена был пожар в доме, может там эти страницы и исчезли, как знать. Моих любимцев он упомянул обоих. Про Марка Фурия Камилла сказал не очень много, но с уважением. А про Марка Клавдия Марцелла написал довольно много, только в одном месте выразив неудовольствие его действиями, но я не расстроена.
Когда я начинала читать книжку, я надеялась, что после ее прочтения мне станет понятнее, почему развалилась республика. Как и при чтении Тита Ливия, тоже это ощущение падения в пропасть возникает во времена братьев Гракхов.
В целом вроде как и не прочитать нельзя, но удовольствия немного меньше, чем ожидаешь.
Из занятных фактов: праздник бога начала назывался "агония", понтифик означает "мостостроитель", оценка в медных монетах - "aestimatio", а "proletarius" - прозвище человека, имеющего детей, и не просто так: "даже у Катона и его единомышленников мы находим теперь то правило, которому за сто лет до него Полибий приписывал падение Эллады, что граждане обязаны сохранять в целости крупные состояний и потому не должны иметь слишком много детей. Как далеки были те времена, когда прозвище человека, имеющего детей (proletarius), считалось почетным в глазах римлянина!".
Немного о схожести с нашими днями: "близость к нему получила такое значение, что плата за квартиры в городском квартале, где жил он, значительно поднялась" (это про Цезаря), "такой же характерной чертой бросающегося в глаза разложения этой эпохи является эмансипация женщины" (а это характеризует самого Моммзена), "и гордостью его было прожить жизнь строго и серьезно или, по характерному латинскому выражению, - печально и тяжело" (характерному, да). Про Ганнибала: "его самого нередко видели переодетым, в парике, собирающим сведения то о том, то о другом", немного это смешно.
***
Прочитала "Призраки" Чака Паланика. Давненько его не читала. И хотя вроде бы знала про этот роман, но почему-то он прошел мимо меня. И вот наконец я до него добралась. И он меня немного разочаровал. Вроде бы и стилистика та же самая, но как будто бы повествование немного вымученное. В романе действует целых набор персонажей, творцов, пытающихся написать рассказы. Но их творения друг от друга не отличаются практически ничем, за каждым из их рассказов видишь только руку Паланика, а не чью-то постороннюю индивидуальность. Особенно это ощущается из-за того, что первые (да и почти все, если на то пошло) написаны не от первого лица. Первые рассказы оставляют впечатление законченных, объясняющих судьбу написавшего их персонажа. Но ближе уже к середине вместо хорошей связной истории жизни начинают попадаться какие-то наметки от истории, когда не совсем понятен переход от рассказа к нынешнему положению рассказчика. Как будто бы нам предлагают что-то додумать, а то фантазия закончилась, а жаль будет, если задумка пропадет зря. Поэтому начинает казаться, что как-то поторопился Паланик с изданием книжки. В основной части идет повествование с местоимением "мы", но никакой общности хоть с какой-то группой персонажей не ощущается совсем, а потому не совсем понятно, кто рассказывает и за кого тебя принимают. Если говорить про сам сюжет, то не может группа людей вести себя так однородно, всегда будут хоть какие-то отклонения. А потому все кажется слишком искусственным и надуманным. Поскольку рассказы героев чередуются с основным повествованием, в котором они погибают друг за другом по одному, то ты понимаешь, что человек не мог умереть, не поведав свою историю, таким образом исчезает даже намек на интригу, когда как будто бы убили персонажа, а в следующей главе он воскрес - я и так знаю, что он еще не умер и появится, это мне не понравилось. Некоторые элементы ленности проявлялись еще через повторы фраз, причем не художественные, насколько мне кажется. И еще раньше в книгах Паланик пичкал тебя какими-то фактами, про которые ты не знал, правда это или нет. И это всегда подогревало любопытство и интерес. А в этой книжке в первый раз попался факт, про который я точно могу сказать, что это не так. И это меня разочаровало, как будто бы изнанку фокуса приоткрыли. В общем, даже не знаю, что и сказать. Вроде и почитать эту книгу хорошо, но и перечитывать лучше что-то другое. Посмешил такой ряд: "За наркоманов. За коммунистов. За лютеран."
***
Прочитала "Цветы для Элджерона" Дэниела Кизи. Мне кажется, что я слышала от нескольких людей совет ее прочесть. В целом книжка мне понравилась, она очень быстро и легко читается. Но есть какое-то ощущение от искусственности - слишком академичны ошибки в начале (обычно у неграмотных людей ошибки скачут от написания к написанию, на соседних строчках могут располагаться "карова" и "корова", а тут все ошибки были предсказуемы, как олбанский), но возможно, что это вопрос к переводчику. И слишком банально шло развитие и последующая деградация, в плане языка. Я не верю, что стандартное ускоренное развитие выглядит именно так. Наверное, вот это недоверие отталкивает. Еще не кажутся логичными действия главного персонажа, но может быть он мне просто не понравился и я его не понимаю. Так что впечатление осталось смутным, но я рада, что наконец ее прочитала.
***
С удовольствием перечитала "Арабский кошмар" Роберта Ирвина ("он просит меня рекомендовать его вашему вниманию и передать, что надеется на скромное место в ряду ваших привязанностей" - эта цитата идеально подходит). Но расскажу лучше о том, что прочитала еще один его роман, который до этого прошел совсем мимо меня, потому что вечно отсутствовал в книжном магазине, - "Ложа чернокнижников". Читается взахлеб! Когда с первых же страниц встречаешь ссылки на россыпь своих любимцев (Гессе, Кроули, Квинси), то получаешь лишнее подтверждение тому, что Ирвин входит в этот же список. Если с Кроули и Квинси все понятно, то вот по Гессе мне было бы любопытно узнать, что именно из его творчества он имел в виду. Шуточка с магическим театром была великолепна, как и придирки к словам! А уж когда в повествовании появился внезапный поворот, все стало совсем весело и привычно. И вот это как раз прекрасный пример написания разным стилем от имени одного человека. Концовка сначала кажется немного пугающей и странной, но в самом конце понимаешь, что иначе закончить было бы нельзя. В общем, хорошее чтиво! И вот небольшая цитата, подходящая для меня: "проснулся "с первыми лучами зари", но по какой-то причине заря озарила меня только в три часа дня".
***
Прочитала роман Рея Брэдбери "Маски". Очень странная вещь. Он незаконченный, скорее это даже смесь отрывков, с нащупыванием мысли. И при этом в книге приведена еще разная сопутствующая документация - переписка Брэдбери с издателями, заявка на конкурс (для получения гранта) и т.п., где он описывает задуманную структуру романа, его посыл. И в целом это читать любопытно. Но сама идея мне не очень понравилась. В романе предполагается, что у некоего человека есть огромное количество масок (плюс он еще может на лету что-то лепить), в которых он ходит всегда, не снимая их, сменяя их каким-то мгновенным образом под окружающую обстановку. И якобы для любого другого человека можно предстать в маске, которая его покорит, заставит тебе доверять. Мне не понравилась эта физическая составляющая романа - невозможно все время быть в маске, невозможно только маской завоевать чье-то сердце, ведь под маской видны твои глаза, невозможно менять свой образ и голос мгновенно с маской, если ты именно играешь. И я не понимаю, почему этот главный персонаж так реагирует на встречу со своей собственной маской (по одной из вариаций концовки). Можно предположить, конечно, что речь идет об иносказательных масках, что мы все слегка двуличные, со всеми людьми разные. Но разве это нуждается в разоблачении? Почему-то это преподносится как порок, и мне это не понравилось.
Но зато там были еще и рассказы. И один, про искусственные глаза в замочных скважинах, мне очень понравился! Как ни странно, именно из-за него я порадовалась, что купила эту книжку. Называется "В глазах созерцателя".
Понравилась фраза "Сам художник тоже находился там, но был занят своим новым делом: наполнял вечность тишиной".
***
Перечитала повесть "Иуда Искариот" Леонида Андреева. В детстве она меня весьма впечатлила, и сейчас тоже не оставила равнодушной. Вообще, мне нравится как пишет Андреев. Но к Иуде у меня особое отношение. Мне не очень нравится версия Андреева, но она очень цельная и понятная, вполне допустимая. И в каких-то вещах она даже близка к моим мыслям - в том, как сильно Иуда любит Иисуса. Понравилась фраза: "Зачем тебе душа, если ты не смеешь бросить ее в огонь, когда захочешь".
***
Прочитала очень интересную книжку Пола Рассела - "Недоподлинная жизнь Сергея Набокова". Написана она как автобиография брата Владимира Набокова, и читать это очень и очень увлекательно, потому что жизнь у Сергея была необычная, а знаменитый брат упоминается мельком и предстает не в самом лучшем свете. Интересно читать про ту романтичную эпоху, чем-то детство и юность напоминают книги Гарина-Михайловского. Но при этом Сергей был не так наивен как Тема, и тем напоминал как раз своего брата. Судя по всему, книга Рассела довольно точно соответствует биографии Сергея Набокова. И читать это очень увлекательно, интересным он был человеком. Недостижимой ностальгией веет от фраз вроде "После его ухода мы с мамой уселись за складную картинку". И, оказывается, существовал в природе спортивный велосипед "энфильд", вряд ли такой теперь удастся добыть. Интересная еще встретилась мысль: "Мне не давали покоя слова отца Маритена: "Переносить любовь Божью бывает очень тяжело. И подумайте: в раю ничего, кроме любви Божьей, не будет. Возможно, поэтому столь многие тратят свои земные жизни, делая все, чтобы избежать этой пугающей перспективы".".
Оказывается, Сергей Набоков погиб в концлагере Нойенгамм под Гамбургом, где я как раз была. Если бы знала, поискала бы там его имя.
В общем, очень хорошая книжка.
***
Продолжение следует...
***
Начну с последней прочитанной (на тот момент, когда я начинала писать этот пост) книги - "Римской истории" Теодора Моммзена. За нее Моммзен получил Нобелевскую премию по литературе, он кропотливо собирал все древние источники, на их основании составил объективную хронологию Рима, а потому я предвкушала многое. Но с первых же страниц меня несколько разочаровал тон, в котором была написана книга. Только когда он дошел до описания законов и жизненного уклада тех поселений, из которых потом вырастет римская республика, мой нос стал потихоньку задираться кверху и меня уже постепенно начинало все устраивать. В целом у Моммзена не чувствуется той теплоты, которой пропитаны книги Тита Ливия (да, вот мой идеал!), при этом совсем не сказала бы, что Теодор Моммзен объективен, сух и дистанцирован. Временами на страницах соседствуют лирика ("для римлян была самой древней песней та, которую себе поют сами для себя листья в зеленом лесном уединении") и грубости ("и вообще мы должны отнести цивилизацию финикийцев и этрусков к числу тех ублюдков, которые бесплодны в своем развитии" или "что же касается критян, то даже это порочное поколение римлян..."). Временами он что-то говорит, но не договаривает: например, в том духе, что вот еще был интересный случай в городе таком-то. Ты уже готовишься слушать увлекательную историю, а все, он уже все сказал, что хотел. Временами он использует в повествовании такие громоздкие конструкции, что можно запутаться, что же он хотел сказать, например: "четыре раза - при Дионисии Старшем, при Тимолеоне, при Агафокле и во времена Пирра - карфагеняне завладели всей Сицилией вплоть до Сиракуз и терпели неудачу лишь под крепкими стенами этого города; почти так же часто случалось, что и сиракузяне чуть ли не совершенно вытесняли африканцев из Сицилии, когда ими начальствовали такие талантливые полководцы, как Дионисий Старший, Агофокл и Пирр". Иногда он упоминает каких-то людей, а уже в следующем абзаце сообщает, что они храбро пали в таком-то сражении. И вроде как имя у тебя есть, но знаешь ты об этом человеке практически ничего. Период перехода от царей к республике описан довольно-таки скомкано, у Ливия гораздо подробнее. И вообще Моммзен пытается делить повествование на темы - отдельно войны (чем дальше, тем больше), а отдельно он пытался описывать жизненный уклад и внутриполитическую ситуацию, но иногда из-за больших промежутков времени переходы от одного состояния в другое туманны. И сказала бы, что если не читать до этого ничего другого по теме Рима, то очень многое останется непонятным. Временами Моммзен весьма красочно дает оценку тому или иному человеку, его полководческим, организаторским способностям и даже просто его личности, не стесняясь в выражениях ("Вариний последовал за ними и туда, и здесь, наконец, презренные враги приняли бой" - это про сражение со Спартаком). Сразу заметно, что Луций Сулла - в его любимчиках, а уж Цезарь - так вообще личный герой. А вот некоторые люди явно ему не нравились. Например, про Квинта Марция Филиппа он пишет: "если переход через теснины был во всяком случае успехом и первым важным успехом, достигнутым в этой войне, то римляне были им обязаны не искусству своего главнокомандующего, а бестолковости неприятельского вождя", хотя перед этим долго расписывал, какие были проблемы и как они решались, бестолковостью там и не пахло, консул обеспечил своих солдат жилье и продовольствием.
А вот переход от республики к империи немного замылен. Перелистываешь страницу, персонажи те же, но уже в другой диспозиции, и 20 лет как ни бывало! Правда, википедия пишет, что у Моммзена был пожар в доме, может там эти страницы и исчезли, как знать. Моих любимцев он упомянул обоих. Про Марка Фурия Камилла сказал не очень много, но с уважением. А про Марка Клавдия Марцелла написал довольно много, только в одном месте выразив неудовольствие его действиями, но я не расстроена.
Когда я начинала читать книжку, я надеялась, что после ее прочтения мне станет понятнее, почему развалилась республика. Как и при чтении Тита Ливия, тоже это ощущение падения в пропасть возникает во времена братьев Гракхов.
В целом вроде как и не прочитать нельзя, но удовольствия немного меньше, чем ожидаешь.
Из занятных фактов: праздник бога начала назывался "агония", понтифик означает "мостостроитель", оценка в медных монетах - "aestimatio", а "proletarius" - прозвище человека, имеющего детей, и не просто так: "даже у Катона и его единомышленников мы находим теперь то правило, которому за сто лет до него Полибий приписывал падение Эллады, что граждане обязаны сохранять в целости крупные состояний и потому не должны иметь слишком много детей. Как далеки были те времена, когда прозвище человека, имеющего детей (proletarius), считалось почетным в глазах римлянина!".
Немного о схожести с нашими днями: "близость к нему получила такое значение, что плата за квартиры в городском квартале, где жил он, значительно поднялась" (это про Цезаря), "такой же характерной чертой бросающегося в глаза разложения этой эпохи является эмансипация женщины" (а это характеризует самого Моммзена), "и гордостью его было прожить жизнь строго и серьезно или, по характерному латинскому выражению, - печально и тяжело" (характерному, да). Про Ганнибала: "его самого нередко видели переодетым, в парике, собирающим сведения то о том, то о другом", немного это смешно.
***
Прочитала "Призраки" Чака Паланика. Давненько его не читала. И хотя вроде бы знала про этот роман, но почему-то он прошел мимо меня. И вот наконец я до него добралась. И он меня немного разочаровал. Вроде бы и стилистика та же самая, но как будто бы повествование немного вымученное. В романе действует целых набор персонажей, творцов, пытающихся написать рассказы. Но их творения друг от друга не отличаются практически ничем, за каждым из их рассказов видишь только руку Паланика, а не чью-то постороннюю индивидуальность. Особенно это ощущается из-за того, что первые (да и почти все, если на то пошло) написаны не от первого лица. Первые рассказы оставляют впечатление законченных, объясняющих судьбу написавшего их персонажа. Но ближе уже к середине вместо хорошей связной истории жизни начинают попадаться какие-то наметки от истории, когда не совсем понятен переход от рассказа к нынешнему положению рассказчика. Как будто бы нам предлагают что-то додумать, а то фантазия закончилась, а жаль будет, если задумка пропадет зря. Поэтому начинает казаться, что как-то поторопился Паланик с изданием книжки. В основной части идет повествование с местоимением "мы", но никакой общности хоть с какой-то группой персонажей не ощущается совсем, а потому не совсем понятно, кто рассказывает и за кого тебя принимают. Если говорить про сам сюжет, то не может группа людей вести себя так однородно, всегда будут хоть какие-то отклонения. А потому все кажется слишком искусственным и надуманным. Поскольку рассказы героев чередуются с основным повествованием, в котором они погибают друг за другом по одному, то ты понимаешь, что человек не мог умереть, не поведав свою историю, таким образом исчезает даже намек на интригу, когда как будто бы убили персонажа, а в следующей главе он воскрес - я и так знаю, что он еще не умер и появится, это мне не понравилось. Некоторые элементы ленности проявлялись еще через повторы фраз, причем не художественные, насколько мне кажется. И еще раньше в книгах Паланик пичкал тебя какими-то фактами, про которые ты не знал, правда это или нет. И это всегда подогревало любопытство и интерес. А в этой книжке в первый раз попался факт, про который я точно могу сказать, что это не так. И это меня разочаровало, как будто бы изнанку фокуса приоткрыли. В общем, даже не знаю, что и сказать. Вроде и почитать эту книгу хорошо, но и перечитывать лучше что-то другое. Посмешил такой ряд: "За наркоманов. За коммунистов. За лютеран."
***
Прочитала "Цветы для Элджерона" Дэниела Кизи. Мне кажется, что я слышала от нескольких людей совет ее прочесть. В целом книжка мне понравилась, она очень быстро и легко читается. Но есть какое-то ощущение от искусственности - слишком академичны ошибки в начале (обычно у неграмотных людей ошибки скачут от написания к написанию, на соседних строчках могут располагаться "карова" и "корова", а тут все ошибки были предсказуемы, как олбанский), но возможно, что это вопрос к переводчику. И слишком банально шло развитие и последующая деградация, в плане языка. Я не верю, что стандартное ускоренное развитие выглядит именно так. Наверное, вот это недоверие отталкивает. Еще не кажутся логичными действия главного персонажа, но может быть он мне просто не понравился и я его не понимаю. Так что впечатление осталось смутным, но я рада, что наконец ее прочитала.
***
С удовольствием перечитала "Арабский кошмар" Роберта Ирвина ("он просит меня рекомендовать его вашему вниманию и передать, что надеется на скромное место в ряду ваших привязанностей" - эта цитата идеально подходит). Но расскажу лучше о том, что прочитала еще один его роман, который до этого прошел совсем мимо меня, потому что вечно отсутствовал в книжном магазине, - "Ложа чернокнижников". Читается взахлеб! Когда с первых же страниц встречаешь ссылки на россыпь своих любимцев (Гессе, Кроули, Квинси), то получаешь лишнее подтверждение тому, что Ирвин входит в этот же список. Если с Кроули и Квинси все понятно, то вот по Гессе мне было бы любопытно узнать, что именно из его творчества он имел в виду. Шуточка с магическим театром была великолепна, как и придирки к словам! А уж когда в повествовании появился внезапный поворот, все стало совсем весело и привычно. И вот это как раз прекрасный пример написания разным стилем от имени одного человека. Концовка сначала кажется немного пугающей и странной, но в самом конце понимаешь, что иначе закончить было бы нельзя. В общем, хорошее чтиво! И вот небольшая цитата, подходящая для меня: "проснулся "с первыми лучами зари", но по какой-то причине заря озарила меня только в три часа дня".
***
Прочитала роман Рея Брэдбери "Маски". Очень странная вещь. Он незаконченный, скорее это даже смесь отрывков, с нащупыванием мысли. И при этом в книге приведена еще разная сопутствующая документация - переписка Брэдбери с издателями, заявка на конкурс (для получения гранта) и т.п., где он описывает задуманную структуру романа, его посыл. И в целом это читать любопытно. Но сама идея мне не очень понравилась. В романе предполагается, что у некоего человека есть огромное количество масок (плюс он еще может на лету что-то лепить), в которых он ходит всегда, не снимая их, сменяя их каким-то мгновенным образом под окружающую обстановку. И якобы для любого другого человека можно предстать в маске, которая его покорит, заставит тебе доверять. Мне не понравилась эта физическая составляющая романа - невозможно все время быть в маске, невозможно только маской завоевать чье-то сердце, ведь под маской видны твои глаза, невозможно менять свой образ и голос мгновенно с маской, если ты именно играешь. И я не понимаю, почему этот главный персонаж так реагирует на встречу со своей собственной маской (по одной из вариаций концовки). Можно предположить, конечно, что речь идет об иносказательных масках, что мы все слегка двуличные, со всеми людьми разные. Но разве это нуждается в разоблачении? Почему-то это преподносится как порок, и мне это не понравилось.
Но зато там были еще и рассказы. И один, про искусственные глаза в замочных скважинах, мне очень понравился! Как ни странно, именно из-за него я порадовалась, что купила эту книжку. Называется "В глазах созерцателя".
Понравилась фраза "Сам художник тоже находился там, но был занят своим новым делом: наполнял вечность тишиной".
***
Перечитала повесть "Иуда Искариот" Леонида Андреева. В детстве она меня весьма впечатлила, и сейчас тоже не оставила равнодушной. Вообще, мне нравится как пишет Андреев. Но к Иуде у меня особое отношение. Мне не очень нравится версия Андреева, но она очень цельная и понятная, вполне допустимая. И в каких-то вещах она даже близка к моим мыслям - в том, как сильно Иуда любит Иисуса. Понравилась фраза: "Зачем тебе душа, если ты не смеешь бросить ее в огонь, когда захочешь".
***
Прочитала очень интересную книжку Пола Рассела - "Недоподлинная жизнь Сергея Набокова". Написана она как автобиография брата Владимира Набокова, и читать это очень и очень увлекательно, потому что жизнь у Сергея была необычная, а знаменитый брат упоминается мельком и предстает не в самом лучшем свете. Интересно читать про ту романтичную эпоху, чем-то детство и юность напоминают книги Гарина-Михайловского. Но при этом Сергей был не так наивен как Тема, и тем напоминал как раз своего брата. Судя по всему, книга Рассела довольно точно соответствует биографии Сергея Набокова. И читать это очень увлекательно, интересным он был человеком. Недостижимой ностальгией веет от фраз вроде "После его ухода мы с мамой уселись за складную картинку". И, оказывается, существовал в природе спортивный велосипед "энфильд", вряд ли такой теперь удастся добыть. Интересная еще встретилась мысль: "Мне не давали покоя слова отца Маритена: "Переносить любовь Божью бывает очень тяжело. И подумайте: в раю ничего, кроме любви Божьей, не будет. Возможно, поэтому столь многие тратят свои земные жизни, делая все, чтобы избежать этой пугающей перспективы".".
Оказывается, Сергей Набоков погиб в концлагере Нойенгамм под Гамбургом, где я как раз была. Если бы знала, поискала бы там его имя.
В общем, очень хорошая книжка.
***
Продолжение следует...
Комментариев нет:
Отправить комментарий